АФГАНИСТАН БОЛИТ В МОЕЙ ДУШЕ...

В этот день 13 лет назад контингент советских войск был выведен из Афганистана.

Александр Николаевич Шумов. Кавалер ордена "Красная Звезда", пограничник, "Вымпеловец", майор в отставке. Начинал службу заместителем начальника заставы в 1975 году, после окончания Галицынского военно-политического училища, в восточном пограничном округе на Памире. Вскоре был назначен начальником этой заставы. В конце 1979 года служил начальником штаба учебного пункта в Киргизии, где шла подготовка к вводу войск на территорию Демократической Республики Афганистан.

Рассказывает Александр Шумов:

– Афган для меня начался ещё тогда, когда служил в Гюльче на учебном пункте. Готовили мы молодёжь для ведения боевых действий на сопредельной территории. Пришла разнарядка на определённое количество рядового и сержантского состава. Надо было людей отправлять на замену в Сархатскую группировку. Подбирали самых толковых бойцов. Был у меня солдат Виктор Люсин. Мастер на все руки. Всё умел. Почерк великолепный, рисовал – любо-дорого посмотреть. Талант, одним словом. Кто в армии служил – знает, как ценились такие ребята. Он из семьи лесника. Вынослив был. Стрелял отлично.

Учёба заканчивалась. Однажды приходит ко мне Люсин и говорит: "Товарищ лейтенант, что хотите, буду делать! Только в Афганистан не отправляйте!". Я ж знал, парень он совестливый и смелый. Но, видно, что-то предчувствовал. Что я мог сделать? В общем, в первом же бою погиб Виктор Люсин. Закрыл собой начальника заставы, моего друга Василия Чугунова. Хоть и ранили того, но офицер выжил. Виктора посмертно представили к медали "За боевые заслуги". Вот, собственно, он и стал моей единственной безвозвратной потерей. Ни одного бойца я больше не потерял за время нескольких заходов на территорию Афганистана. И всё равно болит душа!

Весной восьмидесятого года отправляли колонну с гуманитаркой для афганского народа: продукты, лекарства, одежду и так далее. Я сопровождал эту колонну до заставы, которая несла службу на стыке китайской и афганской границ. Две недели ждал возвращения каравана. Ночью 26 мая получил задачу вылететь в Афган для подготовки развёртывания на малом афганском Памире Гумбатской группировки. Единственный вопрос у меня был. Я же тогда командовал заставой мотоманевренной группы. Как, мол, с техникой будет, если вертушками нас перебросят? Меня успокоили. Сказали, что БМП пойдут своим ходом, а мы с десантом отправимся налегке. Утром погрузились на борты и вылетели. Было нас четырнадцать человек. Из офицеров я один и тринадцать солдат. Работали мы тогда без погон. Я находился в первом Ми-8. Прилетели на место. Командир борта узнал, кто из нас старший, и говорит: "Десантируйтесь!". Я как глянул вниз... Высота метров пять. Голые скалы. Снег между ними. Как тут прыгать? Да ещё в полном снаряжении. Это ж вес приличный! Уговорил летунов. Снизились ещё на пару метров. Тогда мы и десантировались. Заняли оборону. Наша вертушка взлетела для прикрытия. Потом уже остальные вертолёты сели, разгрузились и ушли. На следующий день прилетели ещё пятнадцать солдат, мой замполит, хирург и лейтенант-разведчик. Вот в таком составе мы и несли службу до прихода основных сил.

Тут я чуть не совершил ошибку, которая могла стать роковой для нас. Быт налаживать надо. Смотрю, неподалёку дувальчик какой-то. По наблюдениям, брошенный. Никого рядом нет. Вот, думаю, и замечательно. Там и туалет устроим, и место для мусора. Хорошо, у меня солдат был один, татарин. Подходит и говорит:

– Товарищ старший лейтенант! Никак нельзя там отхожее место устраивать. Перережут нас. Это же святое место. Могила там!

Пришлось копать окопчики. Для разных нужд. Холодно там. Горы. Ветер жуткий. Снег по пояс. Много малой сапёрной лопаткой не накопаешь. Запросил Союз. Сбросили нам арматурины витые, за месяц ожидания основных сил выдолбили ими опорный пункт в скалах.

Через некоторое время после нашего появления подъехал местный бай в сопровождении пятидесяти всадников. Все вооружены, но слабенько! Мало тогда у них оружия было. Говорит бай, что хочет провести праздник в честь нашей высадки. Понимаем мы, что всё это прикрытие. Разведка, так сказать. Скорее всего, мысли у них были вырезать нас. Начали они носиться на лошадях, показывать чудеса джигитовки, устроили игру "козлодрание". Бай вручает деньги тем из всадников, кто ему больше нравится. Я приказал повару принести консервы, спички, сигареты и вручаю подарки тем, кто мне симпатичен.

В заключение бай подарил нам шесть баранов. Трёх мы отдали "зелёным" – бойцам афганской армии. Остальных через пару дней начали и сами в котёл добавлять. Выжидали, может быть, отравленные они были. Да, на этот праздник жители местные приходили. Ужас! Холодина. А они босиком и в шкуры закутанные. Мы их кашей угощали. Были у нас миски солдатские. Так ни одной не осталось. Все растащили. Не будешь же у них забирать. Так что питались из котелков, пока колонна мимо не прошла. Там уже мы и продуктами разжились, и посудой.

Второй раз я попал в Афганистан в восемьдесят пятом, в Тахтабазарский погранотряд в Калайнау начальником десантно-штурмовой заставы. Всего во время второго захода пришлось провести тринадцать десантных и двадцать пять наземных операций.

Часто вспоминаю операцию под Анхоем в восемьдесят шестом году. Была поставлена задача – блокировать участок, где находилась достаточно крупная банда. Обстановка там сложилась кислая. Одну машину сожгли, вторую, люди гибнут. В общем, должны мы собой закрыть брешь эту. Приземлились и вперёд. Идём по горной щели. Я колонну возглавляю. Выхожу на открытое место и натыкаюсь на ствол "бура". Дух в лоб мне целится, а глазами в мои глаза упёрся. Не знаю, что уж у него там случилось. Только не выстрелил он, бросил винтовку и бежать, а у меня костыль за что-то сзади зацепился. Пока я автомат освободил, он уже до дувала добежал, метров сто от места нашей встречи. Выстрелил я ему вслед. Думаю, что не попал. Да и Бог с ним! Оба живы остались. Я потом "бур" тот рассмотрел. Вполне боевое оружие. Пригодное. Может быть, он магазин не до конца вставил, вот и не смог стрельнуть.

А пулемёт из-за дувала плотно так, густо по нам долбит. Никакой возможности ни окопаться, ни подобраться к нему, чтобы уничтожить. Вертушки зайдут, обработают, а он, гад, всё равно лупит. Пришлось вызывать добровольцев. Сразу нашлись. Понимают люди, что без уничтожения пулемётчика всё застопорится. Были у меня ребята, войной проверенные. Ефрейтор Юра Ковальковский, сержант Эдик Юсупов и химик-разведчик сверхсрочник Володя Шевченко. Вскочили они и рванули в полный рост к дувалу. Куда только выучка девалась, перекаты, броски, переползания! Бегут. Тут сзади вертушки на боевой заход несутся. Я уже сам вскочил, ору им: "Назад! Ложись!". А они в горячке, да ещё и грохот от выстрелов, ни черта не слышат. В общем, добежали, забросали гранатами. Не зря говорят, что смелого пуля боится! Таким образом мы закрыли блок.

Ещё вот вспомнилось. Собирались мы однажды на операцию. А я получил телеграмму от жены, что прилетает она ко мне на встречу в Среднюю Азию. Не пойду же я к командиру, кто снимет меня с операции? Как бойцов своих оставлять? Это уже в середине операции показал телеграмму генералу. Он мне сказал, что сразу после боевых полечу в Союз.

Шли мы по перерытому руслу реки. Мин там было полно. Собаки от жары не пригодны для такой работы. Передвигались со щупами. Первый подрыв произошёл, второй, третий. Всего девять их было. Вот тогда меня в первый раз мандраж пробил за всю войну. Вроде бы прохожу первым на своём БТРе, а задние машины рвутся. Понятно, что мины в накачку работают. Вот и подрывались на них. А сопки со всех сторон, с них духи палят. Мы на броне. Внутри машины только механик-водитель и оператор-наводчик. Если уж рванёт, то на броне проще выжить. Весь удар на тех, кто в машине находится.

Наконец закончился этот каньон, выбрались мы, не доехали десяти километров до Калайнау. Генерал принял решение такое, что мы с ним ночью выдвигаемся на нашу базу, а остальные выедут с утра. Медленно ехали, много раненых было, санитарку мы с собой захватили. Дорогу-то я знаю. Места знакомые. Но добирались долго. Ночь. Освещение не включишь. Я уж думал, что где-то свернуло русло, а мы и не заметили. Добрались всё же. Утром в вертолёт с генералом – и в Союз.

В Тахтабазаре встретил жену. Она только вечером добралась туда. Все рейсовые автобусы отправили на уборку хлопка. Один оставался, вечерний. Я успел добыть цветы в одном из палисадников. Так что, на удивление окружающих, единственный встречал жену с букетом.

* * *

Много было операций. Каждая из них запомнилась ему чем-то. Память только вот подводить стала. То название городка забудется, то фамилия – имя сослуживца из головы выскочит. Но всегда будет помнить Александр Шумов всех, с кем сводила военная судьба, с кем доводилось делить последние капли воды, с кем выполнял боевые задания. Из-за этой войны пришлось майору Шумову идти на пенсию раньше времени. Тащили они как-то "подорвыша". Зацепили тросом к своему БТРу и поволокли. Никогда раньше, впервые на этой операции, надел Шумов бронежилет. Он его и спас. Трос лопнул. Стегануло по животу так, что слетел Александр на землю, довольно далеко. Долго пришлось майору лечиться.

Сейчас он в отставке. Является заместителем председателя краевой организации инвалидов войны в Афганистане, занимается общественной работой. Главной задачей считает патриотическое воспитание молодёжи. Не верит он, что наши парни не способны с честью и достоинством нести службу в армии.

Александр Шумов поздравляет всех ветеранов той войны с Днём вывода Советских войск из ДРА, желает им здоровья и успехов.

И ещё Александр Шумов приглашает всех желающих побывать 15 февраля на митинге в сквере Памяти и традиционном концерте во Дворце профсоюзов.

Записал Максим ДАЦКО